Начальник Главного управления криминалистики Следственного комитета при прокуратуре РФ Юрий Леканов: «На Arctic Sea мы нашли следы попаданий пуль, которые «мирные экологи» залепили герметиком и закрасили после того, как захватили корабль»
Катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС, захват сухогруза Arctic Sea, убийство министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова — вот далеко не полный список громких уголовных дел, в расследовании которых принимали самое активное участие столпы отечественной криминалистики. Начальник Главного управления криминалистики Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации генерал-лейтенант Юрий Леканов рассказал о тайнах, хитростях и сложностях этой непростой профессии. К слову сказать, возглавляемая им служба в эти дни отмечает свое 55-летие.
— Юрий Иванович, есть ли новости по уголовным делам, которые сейчас у всех на слуху?
— По сухогрузу Arctic Sea вроде бы все ясно — корабль нашли и задержали, преступников доставили в Москву и допросили. Кроме того, наши специалисты осмотрели судно. Проверили все — борта, палубу и даже днище. В результате нашли следы попаданий пуль, которые «мирные экологи» предусмотрительно залепили герметиком и закрасили после того, как захватили корабль. Во время следствия выяснилось, что преступники установили видеокамеры в тех местах, где находились члены команды, чтобы контролировать каждый их шаг. Эти камеры злоумышленники спешно демонтировали, когда попали в поле зрения российского сторожевого корабля, но их следы мы тоже обнаружили.
— Понятно, что все эти события «горячие». А к делам давно минувших дней приходится возвращаться?
— Это случается постоянно, а потому в каждом региональном подразделении один из криминалистов конкретно прикреплен к теме раскрытия преступлений прошлых лет. Например, совсем недавно в Ярославской области раскрыто дело пятнадцатилетней давности — изнасилование несовершеннолетней. Ранее следователи не смогли доказать вину подозреваемых, запугавших жертву и сфальсифицировавших свои алиби. И вот спустя 15 лет, после изучения дела, расследование было возобновлено. При исследовании вещественных доказательств с помощью современного оборудования и технологий в области ДНК-идентификации вина преступников полностью доказана. Таких примеров — сотни за последние два года.
— Но для того чтобы ворошить старые уголовные дела, нужна серьезная мотивация.
— Верно, без нее толку не будет. Поэтому в число показателей качества следственной работы включили и раскрываемость тяжких преступлений прошлых лет. При этом расследование текущих дел, как показывает практика, не страдает. За последние два года качество следствия, в том числе и раскрываемость преступлений, значительно улучшилось. Роль криминалистики сегодня такова, что надо только успевать поворачиваться. С одной стороны, квалификация преступников не стоит на месте, а с другой — тот нравственный потенциал, которым россияне обладали 20-30 лет назад, на ухабах реформ в значительной мере поистратился. Следственным и оперативным работникам порой очень сложно достучаться до правдивых показаний свидетелей и других участников уголовного судопроизводства.
— Даже детекторы лжи не помогают?
— Использование полиграфа получило нормативную базу с 1994 года. Тогда же, 15 лет назад, утвердили инструкцию по использованию полиграфа в системе органов внутренних дел. Само использование полиграфа возможно только с согласия проверяемого лица. Принуждение недопустимо.
— Следствие часто прибегает к помощи полиграфологов?
— Да, и их заключения все чаще отражаются в материалах уголовных дел и обвинительных приговорах как самостоятельные доказательства совершенных преступлений. В «игре» с этим прибором испытуемый, как бы ни старался, не может скорректировать все параметры своего организма. Расшифровка с помощью датчиков его реакций на конкретные вопросы позволяет опытному специалисту четко определить, хитрит человек или отвечает искренне. Поэтому честному человеку бояться абсолютно нечего. Несколько лет назад мы провели серьезный анализ практики использования полиграфа в расследовании преступлений. Как итог исследования — с этого года в штате каждого регионального следственного управления появятся собственные полиграфологи. Техника уже закуплена, набирается штат.
— Но «детектором лжи» уже никого не удивишь. Ведь на Западе вовсю используют генетику и нанотехнологии…
— В последнее время есть интересные экспертные разработки по генетике, использованию запаховых следов, применению познаний психологов по активации памяти свидетелей и потерпевших. Например, в Липецкой области несколько лет орудовал серийный убийца, на счету которого более десятка жертв. Он попадал в поле зрения следователей, но из-за алиби родственников и несовершенства методик исследований выходил сухим из воды. Затем в России появились более качественное оборудование и методики исследований. Генетики по результатам экспертизы заявили однозначно: негодяй известен. В его доме провели обыск и нашли вещи убитых им женщин…
Вот еще пример. В одном из регионов преступник напал на заместителя начальника УВД области, а когда убегал с места преступления, обронил парик. Одорологическое исследование (использование запахов при расследовании преступлений. — «Итоги») подтвердило идентичность запаха заподозренного лица. Методика экспертизы позволила пойти дальше и выяснить, что парик до этого носил и другой человек, который также оставил свой запах. Этот человек тоже был установлен.
— Говорят, и к помощи гипнотизеров прибегаете?
— Я бы назвал этот процесс не гипнозом, а методикой активации памяти людей. Дело в том, что человек, наблюдавший определенное событие, не может длительное время удерживать его в своей памяти. Другие впечатления заслоняют ранее увиденное. Но прежняя информация не пропадает бесследно, а как бы переходит в другое измерение. Задача психолога — с помощью определенных приемов помочь человеку вновь вернуться к ранее увиденной истории и детализировать ту ее часть, которая крайне важна для следствия. При этом весь процесс записывается на видеокамеру. Поясню на конкретном примере. В разных городах Пермского края несколько лет орудовал дерзкий преступник. Он совершил серию убийств, но по описаниям очевидцев, которых в разные годы допрашивали разные следователи, выходило, что преступления совершали разные люди. Когда же на помощь следователям отправился наш опытнейший специалист по гипнорепродукции Алексей Скрыпников, выяснилось, что преступления совершал один и тот же человек, которого вскоре и задержали. Полагаю, что такие гипнологи должны быть в каждом следственном подразделении, и мы в этом направлении работаем. Пока же наших специалистов на всю страну явно не хватает. Например, один из них в прошлом году совершил более сорока выездов в регионы.
— Сколько всего криминалистов-прокуроров у нас в стране?
— Около 800 человек. В структуре Главного управления криминалистики есть три управления. В технико-криминалистическом собраны специалисты, решающие технико-поисковые вопросы и обладающие, помимо всего прочего, водолазной и парашютной подготовкой. Казалось бы, ну зачем криминалисту парашютная подготовка?! Но мы не знаем, какие задачи будут стоять перед нами завтра, в России есть масса мест, куда добраться можно, только прыгнув с парашютом. В методико-криминалистическом управлении сосредоточены специалисты, разрабатывающие методики для расследований преступлений. Эти же специалисты выезжают в региональные подразделения и корректируют работу на местах. В управление по организации экспертной работы вошли специалисты по ДНК-исследованиям, криминалистическим учетам и тем видам экспертиз, которые наиболее ¬важны.
— Даже в экспертизе есть приоритеты?
— Например, такой является фоноскопическая экспертиза. Реалии таковы, что ждать исследования по голосу на пленке сегодня надо едва ли не год. Мы планируем проводить его у себя и в максимально короткие сроки. То же касается и экономических экспертиз — очень важного элемента борьбы с коррупционной составляющей.
— Для вашего ведомства тема коррупции актуальна?
— Эта тема актуальна для всех организаций и ведомств. По моему мнению, дело в том, что в лихие 90-е нравственность в обществе упала, и предстоит очень большая работа по ее возрождению. Как только общество перестанет потакать коррупции, она моментально скукожится. А в нашем ведомстве на всех совещаниях руководство открыто заявляет: своих покрывать не будем! Если кого-то привлекает золотой телец — увольняйся с работы и переквалифицируйся в другого специалиста.
— И как — многие уходят?
— Текучки кадров нет. Потому что быть криминалистом может только тот, кто любит свою работу. Несмотря на все технические достижения, в нашей профессии первичен человеческий фактор. Приведу такой пример. Не так давно в Карачаево-Черкесии было совершено серьезное преступление — убит человек. Подозреваемых задержали, они признались, что тело убитого сбросили в канал. Водолазы МЧС обшарили большую акваторию — тщетно. Тогда за дело взялись наши специалисты. Задержанные рассказали, что к телу жертвы они привязали бетонный блок. Криминалист помимо водолазного снаряжения навесил на себя груз, примерно равный по весу тому, что использовали преступники, и прыгнул в воду. Его снесло течением аж на восемьдесят метров. От этого места отсчитали еще по 20 метров в каждую сторону, трое суток искали и все-таки нашли убитого! А вот еще один пример отношения к профессии. Руководителем отдела криминалистики в Следственном управлении по Еврейской автономной области у нас работает Александр Драбкин. Его хобби — занятия литературным творчеством: пишет стихи и прозу. Несколько лет назад звоню поздравить его с днем рождения и, изменив тембр голоса, представляюсь главным редактором популярного журнала, приглашаю его на работу в Москву заведовать литературным отделом. При этом рисую радужные перспективы, обещаю решить квартирный вопрос. Он все это выслушал, поблагодарил за высокую оценку его литературных произведений, но на полном серьезе заявил, что любит свою работу, изменить криминалистике не может, поэтому в Москву на литературные харчи не поедет. Уверен, что только такие люди смогут сделать жизнь в России более безопасной.
Источник: www.itogi.ru